|
"Гимн шпане" стал одним из первых романов в грандиозном литературном проекте Венсана Равалека, так что истоки вдохновения начинающего писателя и кинематографиста еще вполне прозрачны и очевидны - в данном случае он замахнулся на столь обширный и трудноописуемый жанр, как "роман Черной Серии". В знаменитейшей Serie Noire, основанной сразу же после Второй Мировой рядом французских интеллектуалов, поначалу публиковались американские "крутые" (hard-boiled) детективные романы классиков - Хэммета, Чендлера, МакКоя, Кейна и т.п., а затем и жанровые подделки французских авторов, маскировавшихся под англизированными псевдонимами. С годами авторы-французы осмелели и вернули себе собственные фамилии, а пришествие в "Черную серию" Альбера Симонена и вообще привело к локальной революции - французский "полар" расцвел буйным цветом и в литературе, и в кино. В 80-х же случился феномен, метко прозванный Ж.-П. Маншеттом "заражением жанра вирусом настоящей литературы" - благодаря стараниям крепких авторов (Бенаквиста, Пеннак, Жонке и др.), "Черная серия" резко раздвинула жанровые границы и прибавила в качестве. Ее романы стали походить на "игры в детектив", весьма далекие от канона схем "вор-полицейский" и "преступник-жертва", но сосредоточенные скорее на описании milieu - т.е. своеобразно-французской (и не обязательно преступной) среды. За качественность воссоздания этой самой среды и плотность "черной" атмосферы Серия, собственно, и ценится знатоками, а неизменным атрибутом остается лишь одно - все там, как правило, заканчивалось крайне плохо. Вот в этот жанр решил сыграть и Равалек, создав весьма любопытный образчик. И если история попытки социального восхождения и фатальной неизбежности краха мелкого проходимца вполне традиционна, то вот в "средах" Равалек весьма преуспел - он, собственно, проводит своего героя сквозь целых несколько слоев. Тут и обильно населенные "низы" на уровне парижского предместья, и неизбежно пошловатый средний класс, и либертински развращенная богема, и стильная жестокость полицейского отдела. Пытаясь, правда, еще больше облагородить свой полар, Равалек не смог удержаться от соблазна нафаршировать его и собственной поэзией, и какой-то весьма мутной достоевщиной, и если стихи, в принципе, недурны, то вот со страданиями вышло явно не очень. Сам выходец из пригорода, Равалек прекрасно чувствует себя в не понаслышке знакомых "низких" реалиях, а вот что до верхов - тут неумолимо прорывается смешанная с недоумением искренняя пролетарская нелюбовь. А в целом вышло интересно и довольно жестко - правда, если в начале 90-х такое читать было даже страшновато, то по нынешним временам... Да, и еще одно - за книгу Равалек получил престижную премию "Флор", а в 1998-м снял и одноименный фильм. Картину с интересом ожидали в Каннах, но она предсказуемо вышла намного слабее книги.
|
